««Дружба»… конкурентка ли ты «любви»? О тебе говорят реже, тебе не так часто посвящают песни, стихи фильмы, но значит ли это, что ты имеешь меньшее значение в жизни людей, чем «любовь»? Могу ли я назвать тебя «ангелом-хранителем» того прекрасного чувства, что мы называем любовью? Того чувства, что ты хранишь и несешь в себе и, которое является неотъемлемой частью тебя. Тебя, настоящей дружбы. Как отличить подделку от драгоценного камня, добытого в горных шахтах, не обращаясь к ювелиру? Как распознать родниковую воду в стакане среди посуды с ядовитой водой, не отравившись? Как отличить настоящие чувства от выгоды? Как  не попасться на удочку, не причиняя себе боли? Не думаю, что я когда-нибудь смогу ответить на эти вопросы. А в таком случае нет, наверное, никакого смысла их задавать. Если возникают сомнения, то это уже не дружба. У дружбы не может быть никаких сомнений. Как и практически во всем, в ней есть лишь два варианта: либо ты полностью ее принимаешь, либо отказываешь от нее, ища оправдания. А сомнения – это ведь тоже своего рода оправдания.
Иногда у меня возникает такое чувство, что я дружила со своими друзьями и в прошлой жизни. Случалось и такое, что я встречала кого-то в первые, но словно знала уже об этом человеке все. Возможно, душа способна хранить память прошлых жизней. Именно так я объясняю такие моменты и всякого рода «дежавю». Но способна ли душа пронести нить дружбы в этой жизни, если ты вдруг случайным образом потерял память? Что будет означать то, что человек не узнает и не вспомнит тебя? Будет ли это говорить о том, что никакой дружбы вовсе и не было? Наверное, я задаю себе слишком много вопросов…»
Девушка, уже на протяжении многих часов сидевшая за деревянным столом напротив окна, поставив последнюю точку в «многоточии», замерла в ожидании новой хорошей мысли. За окном стояла чудесная погода: из открытой форточки дул прохладный ветерок, заигрывая с  расписанными листами бумаги, разбросанными по столу; сквозь ветви деревьев, росших неподалеку и густо покрытых листвой, шумящей на ветру, пробивались лучи света, от чего на столе в радостную пляску пускались «солнечные зайчики», а еле видимая пыль в этих лучах, казалось, играла роль волшебной пыльцы. Природа разыгрывала очередной спектакль и совершенно бесплатно делилась всей этой красотой. В комнату, петляя, залетела небольшая муха и, усевшись на край тетради, в которой писала девушка, довольно потерла своими лапками, словно говоря: «Сейчас посмотрим, что ты тут начеркала». Мику нравилось наблюдать за этим крошечным созданием Вселенной, которого все считали разносчиком инфекций и явно недолюбливали. «А ты знаешь, какого мнения о тебе люди?»  Будто прочитав мысли девушки и посчитав их глупыми, а может быть даже и обидевшись, насекомое решило не задерживаться здесь надолго и, сорвавшись с места, вылетело из комнаты через открытую дверь, скрывшись в темноте коридора. «Вот и я не знаю…» Хатцуне вновь быстро пробежалась взглядом по записи и почесала концом ручки где-то за ухом, словно там находился генератор идей, который она хотела сейчас запустить. Совсем недавно она узнала о том, что  Конан, ее подруга, потеряла память, в связи с некоторыми обстоятельствами, и сейчас лежит в больнице. Все это время Мику не решалась навестить ее. Причины на то были разные, одна из них была сном, в котором девушка наслаждалась красотой подводного мира: без всякого специального снаряжения плавала вместе с дельфинами, наблюдала за дракой крабов, отгадывала «шарады», загадываемые ей стаей рыб, проплывающей мимо… как вдруг почувствовала, что ей буквально перехватило дыхание, хотя, до этого она могла спокойно дышать под водой, словно была русалкой. Она хотела всплыть на поверхность воды, чтобы сделать глоток спасительного воздуха, но бурые водоросли, до этого так приятно ласкающие кожу, обвились вокруг ее щиколоток и не давали такой возможности. Когда уже почти не оставалось никаких сил, и веки, отяжелев от недостатка кислорода, начали закрываться, Мику увидела знакомый силуэт, подплывающей к ней Конан в белоснежном, развивающемся, словно на ветру, платье. И в тот момент, когда Куроки мягко коснулась своими длинными пальцами лица Хатцуне, девушка явно услышала столь знакомый голос… «Может быть будет лучше, если я тебя не вспомню?» - повторила про себя отрывок из сна, сказанный подругой, Мику, рисуя на полях страницы лишь ей понятные закорючки. «Посмотрим» - с этой мыслью девушка решительно вырвала из тетради запись и, смяв ее в нечто, напоминающее шар, выкинула в почти пустое мусорное ведро, стоявшее под столом. Наконец, после долгих часов, поднявшись с места, Хатцуне подошла к большому зеркалу, висевшему на стене. Осмотрев себя критичным взглядом, расчесала голубые хвостики расческой, что лежала рядом, и потуже затянула белые бантики, державшие их. Проверила, осталась ли в кармане мелочь после недавней покупки продуктов, и, улыбнувшись своему отражению на прощанье, чтобы поднять себе настроение и уверенности, вышла из дома, направившись в больницу.
По пути девушка заскочила в свой любимый цветочный магазин, в котором всегда царила сказочная атмосфера, и работала добродушная пожилая пара. Увидев свежий букет васильков таких же синих, как и линзы, что любила носить Конан, Хатцуне не смогла удержаться и не купить его. Продавщица украсила цветы желтой бабочкой с блестками, от чего букет приобрел свою «изюминку». Поблагодарив за отзывчивость и пожелав удачи, Мику продолжила свой путь. Настроение у нее заметно улучшилось, благодаря удачной покупке.
Молодая девушка, сидевшая на ресепшне, подробно объяснила Хатцуне, как пройти в палату, в которой лежит Куроки, поэтому Мику без труда ее нашла. Положив руку на холодную ручку двери, девушка, словно ждала, пока та хоть чуть-чуть нагреется от ее тепла, собираясь с мыслями и думая о том, как лучше себя повести в данной ситуации. «Вряд ли я смогу сделать что-то лучше, чем то, что я всегда делаю. Так меня и узнать будет проще» - закрыв глаза и представляя, как она сейчас зайдет, Мику приложила усилие и распахнула дверь, прямо с порога весело окликнув Конан:
- Привет, заболевшим! Как самочувствие?
В палате было светло, уютно и приятно пахло свежестью. Мебель и стены были обделаны в светлых пастельных тонах, что придавало комнате некое спокойствие, визуально расширяя ее и наполняя воздухом. Окна были приоткрыты, и ветер, играючи, раздувал белоснежные шторы. Рядом находился кремовый стол, на нем, в самой середине, стояла хрустальная ваза, красиво украшенная цветными узорами, напоминающими цветы. Она стала как раз таки «спасением» для Хатцуне, которая совершенно не знала, что дальше делать, но заметив ее, решила для начала поставить букет.
- Васильки. Синие… - тихо сказала девушка, словно самой себе, расправляя цветы, чтобы букет казался пышнее, и поворачивая бабочку, так, чтобы Конан могла ее увидеть. – Нравится?

«Прости за мой вопрос, но я не помню тебя»  - это была одна из тех фраз, что представляла себе в последнее время перед сном девушка, и, которую меньше всего хотела услышать. Но вопреки ее страшным ожиданиям, сердце от услышанного не остановилось и не разорвалось от боли. Сама девушка не рассыпалась в прах на месте, как было себе представляла, никто не стер ее с земли, словно ее никогда и не было. Ничего особенного не произошло, пусть и оставались довольно странные ощущения, задевавшие струны души и извлекающие из них мелодию некой меланхолии. «Кто я для тебя такая? Могу ли я ответить на этот вопрос за тебя?»  Мику слабо улыбнулась, погружаясь в свои бесценные воспоминания, словно опускаясь на дно потонувшего корабля в морской пучине, с каждым километром проплывая очередной этап их с Конан дружбы, начиная с самого последнего, двигаясь к самому первому – к знакомству. «Что ж, ты потеряла свои воспоминания, но у нас остались еще мои. Я поделюсь с тобой» Мику взяла стул со спинкой, стоявший у стола, который теперь украшали синие васильки, и, подвинув его к кровати, на которой лежала девушка, села. Хатцуне заметила слегка неудавшиеся фигурки оригами, лежавшие на коленях у подруги, и на ее лице вновь засияла улыбка.
- Наверное, было бы лучше, если бы за окном сейчас шел дождь. Дождь настраивает на особое настроение, которое так и требует погружения в воспоминания… К тому же, ты ведь любишь такую погоду, верно? – девушка перевела взгляд с открытого окна, на которое посмотрела, чтобы убедиться, что дождя сегодня ожидать не стоит, на свою подругу. Мягкая, доброжелательная улыбка и легкое волнение, выдавали в посетительнице искренне желание помочь. – Меня зовут Хатцуне Мику. Мы учимся с тобой в одном университете, в «Конохе», я на психологии, а ты на факультете дизайна…
Бродя по заросшему дну «корабля памяти» этой истории, Мику собирала разбросанные отрывки, словно детали от мозаики, в единое целое. Шаг за шагом, получился первый короткометражный фильм «знакомство». В нем изображалась очень пышная, яркая весна. Природа в тот год, действительно, разгулялась не на шутку, одарив всех красотой цветущей сакуры, повсюду в причудливом танце кружились розовые лепестки. Радовались этой весне, казалось, все, кроме одного человека – Конан. Все это чудесное великолепие, весь этот «весенний карнавал», не приносили ей никакого удовольствия, а лишь заставляли страдать, лишая возможности, вдохнуть полной грудью чистый, весенний воздух, без помощи ингалятора. Иными словами девушка страдала астмой. «Задыхалась, как и я в своем недавнем кошмаре…» Это был первый год для Хатцуне, она еще много кого не знала и была полна ожиданий. Признаться, Куроки она заметила не в первый день, а, приблизительно, через неделю. Как сейчас стоит перед глазами эпизод: Мику решила заскочить в туалет за несколько минут до начала занятий, ей была свойственна некая рассеянность, и застала там стоящую у окна синеволосую девушку, у которой, похоже, случился приступ астмы, и которая судорожно искала ингалятор у себя в сумочке, вывалив почти все ее содержимое на подоконник. Наконец, найдя его, она сделала, как и положено, два вдоха и, закрыв глаза, прислонилась к стене, чтобы прийти в себя. Кто-то хихикнул, наблюдая за происходящим за спиной у Мику, что вывело Хатцуне из состояния легкого оцепенения. Девушка удивилась невежеству наблюдателей, но еще больше ее поразило то, с каким достоинством Куроки вышла из этой ситуации. Не обращая никого внимания на поведение присутствующих, словно в помещении никого и не было, она гордо прошла мимо голубоволосой и двух других девушек, покинув уборную. Неординарная внешность и манера держаться зацепили Мику, и она поставила себе новую цель – подружиться с незнакомкой. И не отступила от нее, пусть поначалу все и казалось безнадежным, за что в конечном итоге была вознаграждена: в один прекрасный день по неизвестным причинам Конан согласилась взять на себя роль подруги «ходячей батарейки». Этого хватило  для того, чтобы обеспечить Хатцуне хорошим настроением на три месяца вперед.
- Ну, вот. В «Конохе» мы с тобой и познакомились, - продолжала свой рассказ девушка, слегка улыбаясь. – Ты для меня близкая подруга. Надеюсь, что я для тебя тоже, - Мику звонко засмеялась, скрывая неловкость, вызванную некой неопределенностью. Решать за подругу она не могла, но ей ужасно хотелось, чтобы ее слова оказались правдой. Узнать обратное было бы слишком больно и тяжело…
Приятные воспоминания прервала другая «картина», в которой некоторые из близких друзей Мику не доверяют Конан, утверждая, что она лишь использует девушку:
« - Вот, ты все для нее делаешь, чтобы она не сказала. Захотелось ей с тобой встретиться, ты тут же срываешь и летишь к ней. А она? Она хоть раз пришла к тебе, когда тебе было плохо? Сделала ли она что-нибудь для тебя?
– Конечно, она делает меня счастливой! Так же как и вы! Вы ничего не понимаете! Я нужна ей!
- Конан, Конан, Конан! Подумай о нас, раз о себе не можешь!»
Очередные душераздирающие ссоры, обжигающие болью слезы и единственное утешение – Куроки, которая все так же продолжала звать Мику и просить о разного рода одолжениях, а раз так, значит, нуждалась в ней, как думала Хатцуне. В то время, казалось, что только Конан может понять, хотя, Мику ей ничего не рассказывала и не собиралась. Просто находиться рядом, выполнять ее просьбы, доставлять ей радость - было достаточным «лекарством» для того, чтобы избавить себя, пусть и на время, от самобичевания и депрессии.
« - Попробуй, попроси ее о помощи сегодня. Спроси ее напрямую. Послушай совета. Ты ведь совсем не разбираешься в людях!»
В тот день, когда Хатцуне, не осмелившись проигнорировать совет отдаляющихся от нее друзей, собиралась спросить Конан, действительно ли они являются подругами, Куроки попала в автомобильную аварию. Все было так странно, словно кто-то не хотел, чтобы Хатцуне узнала правду, а ее друзья смогли подтвердить свои догадки. Может быть, судьба готовила что-то новое для полностью запутавшейся во всем девушки? По крайней мере, для себя она решила, что этот случай избавил ее от ошибки, которую она собиралась совершить, и дал ей второй шанс. «Я не должна была сомневаться тогда. Я могла причинить ей боль своими сомнениями… Я больше не имею права на промах» Радость сменилась грустью, и с легкой печалью Мику прервала свой рассказ:
- Ты лучше задавай вопросы, так мне будет проще.

Отредактировано Hatsune Miku (2012-07-15 22:24:14)

Мику сразу же почувствовала некое облегчение, словно с нее сняли туго затянутый корсет, когда Конан решила поддержать этот неловкий  разговор. На радостях у нее даже слезы подступили к широко распахнутым глазам, и полная эмоций она вдохновлено продолжила выкладывать свои драгоценные воспоминания, временами даже немного забывая, что Куроки ничего из этого, к сожалению, не помнит:
- А я ведь заметила тогда! Помнишь, мы с тобой в парк аттракционов ходили? В нем какие-то новые аттракционы классные открыли, и повсюду висела яркая реклама такая! Я, как только ее увидела, сразу же решила, что обязательно схожу туда с тобой! Поначалу все было просто идеально, а потом погода вдруг внезапно изменилась: набежали тучи, и хлынул дождь? Все посетители тогда так сильно расстроились, а ты одна стояла, улыбаясь, и наслаждалась происходящим! И еще сказала, что сегодня очень удачный день, так как ты не очень-то и хотела кататься со всяких горок для малышни, - в глазах Хатцуне в радостном безумстве бегали блики, а на лице сияла искренняя улыбка до ушей. Девушка нежно коснулась слегка прохладной руки подруги и уже менее эмоционально добавила. - Конан, я так рада, что ты осталась жива, ты не представляешь. Больше никогда-никогда так не делай.
Договорив, Мику с появившимся на лице легким румянцем быстро убрала руку, почесав  ею за затылком и неловко улыбнувшись:
- Прости. Для тебя, наверное, немного странно, что какая-то "незнакомка" вот так просто берет тебя за руку. К тому же тебе никогда особо не нравились такие эмоциональные напоры. Так о чем ты хочешь узнать?
Как и следовало ожидать, Куроки оставалась в невозмутимо спокойном состоянии и лишь слегка улыбнулась. "Задумалась" - отметила про себя Мику, когда Конан начала медленно накручивать на палец ярко-синюю прядь волос.  Немного погодя, видимо, наконец, решив, что бы такого спросить, девушка еще раз вежливо извинившись за то, что доставляет неудобства своим беспамятством, задала вопрос о "Конохе" и попросила привести пример их общего с Хатцуне воспоминания.
- О, наш университет - это просто чудо! Столько разных людей, столько удивительных личностей! Скучать не приходится, - вернувшись к былому оживленному темпу, почти на одном дыхании, отвечала Мику. - Я уверена, что ты от него в таком же восторге, как и я. К тому же ты учишься на дизайнера, а значит, можешь вовсю проявить свой талант в оригами! Кстати, я уже давно прошу тебя сделать что-нибудь и для меня, сделаешь? - девушка тихонько засмеялась. Действительно, с того самого счастливого дня как Хатцуне увидела необыкновенной красоты работы Конан, она яро желала получить себе от подруги что-нибудь столь же прекрасное в подарок, но, честно признаться, никогда до этого не осмеливалась об этом попросить. Куроки всегда отвечала холодно и старалась сменить тему, когда Мику хоть как-то заводила речь об ее таланте. Возможно, оригами было для нее чем-то слишком личным, куда зеленоволосой нос совать не следовало. Поэтому сейчас Мику немного приврала, решив в какой-то мере воспользоваться ситуацией,  от чего и засмеялась, пытаясь это скрыть.
Как ответить на второй вопрос Хатцуне не имела никакого понятия. Не то, чтобы у них с Конан не было общих воспоминаний, нет, просто она не могла выбрать наиболее яркое, наиболее значимое. Подпирая указательным пальцем подбородок, девушка какое-то время сидела в задумчивости, тщательно выбирая в глубинах своей памяти больше всего подходящий отрывок.
- Ну... - начала она немного издалека, - у нас с тобой очень много общих воспоминаний. Даже не знаю с чего начать, - виновато улыбнулась Мику. - Ты мне всегда очень нравилась, поэтому я ходила за тобой, как "хвостик", - и снова Хатцуне засмеялась, ей вполне понравилось это сравнение. Ведь, действительно, если подумать, она везде следовала за этой очаровательной синеволосой девушкой, как собачка за хозяином, беспрекословно выполняя команды. Глупо было, наверное.  - Мы часто заходили с тобой в кафе недалеко от университета, ели вкусное мороженое. И ты всегда сидела такая загадочная, в сигаретном дыме...Еще иногда бы заходила в художественный магазин, где я работаю и долго выбирала, чтобы купить.  Мы любили гулять, пару раз ходили в кино, но тебе оно не очень понравилось, так что, думаю, не стоит об этом... А ты что совсем-совсем ничего не помнишь? Немного странный вопрос, конечно, просто до сих пор как-то не верится... - девушка тяжело вздохнула, а затем снова продолжила. - Обычно ты просила о помощи, например, помочь разобрать старые вещи, и очень хитро так убегала по другим делам, оставляя меня одну, но взамен всегда угощала чем-нибудь вкусненьким. Я часто по тебе скучала и писала глупые смски, а ты была занята и редко отвечала... Когда тебя выписывают? Тебя еще не отпускают на улицу? За окном, хоть, и не дождь, но все же лучше, чем сидеть здесь, согласись? - девушка сменила тему, улыбнувшись. Она и сама не поняла, как это произошло. Просто на мгновение ей показалось, что не стоит копаться в том, что осталось в прошлом. Возможно, это шанс для того, чтобы начать все с чистого листа, шаг за шагом создать новую фигурку оригами?